Saturday, May 17, 2008

Как надо писать без пафоса и протеста

"Рубашка" Гришковца. Моё рецензиё.



Когда известный не-писатель публикует свою книгу, то всегда рискует огрести порцию крикиканства, основанного на факте его не-принадлежности к литераторам. Если книга написана плохо, мы скажем "Вы только посмотрите на эти ляпы! Пушкен выискался! Иди лучше делай то, что делал до этого, а сюдой больше не сувайся." Если книга написана хорошо, мы опять же скажем "Да это же очевидно, что писали за него. И не стыдно же ему выдавать чужое за свое." И даже если книга написана средне, мы найдем, как зацепить автора языком. "Не оставило ровно никакого впечатления. Может и старался. Но все-таки видно, что не писатель." Потому что не угодишь на нас . Особенно если мы этого известного человека недолюбливаем. Хотя есть ведь и оборотная сторона медали - если человек этот известный нами сильно любим и уважаем, то простим мы ему и ляпы и неизобретательность, и купленный труд анонимного профессионала, и еще что угодно. И продолжим его любить. Правда не за книгу.

В этом свете мне было довольно любопытно почитать книгу человека, которого многие именно любят и уважают, но про которого я лично ничего не знала. И нарочно перед прочтением книги не стала гуглить и яндексировать, чтобы сохранить, так сказать, незамутненный взгляд.

"Рубашку" Гришковца мне прислала дальняя знакомая В, сопроводив словами о том, какой он классный. ( цитата неточна, а Дальняя Знакомая В уже приготовилась меня отдальнезнакомливать) Я начала читать, зная "краем уха", что Гришковец - актер и ставит спектакли, и любим народом.

На обложке этой книги нет рекламной аннотации ( и это есть хорошо и честно). Однако, если бы аннотацию заказали мне ( а че?) я бы начала ее со слов " Евгений Гришковец - человеколюб и человек." Потому что по книге сразу ясно, что людей Евгений ( ничего что я так фамильярно?) любит. Не всепрощающей любовью святого мученика, а эдакой любовью хорошего человека к простым хорошим людям, некоторые из которых может быть и не такие уж идеальные, но .... все мы человеки, чего уж там. Такой своеобразный анти-Минаев.

"Рубашку", кстати, действительно можно назвать "Анти-Духless" ( Не верю, что никто до этого до меня не додумался), и именно книгу такого плана можно роману Минаева противопоставить. В ней тоже крепкая мужская дружба, но не закончившаяся кидаловом, тоже Москва, но не только ее циничная и порочная изнанка, тоже бизнес, но не построенный целиком на обмане и втюхивании дерьма идиотам, тоже рассуждения о жизни, но не совсем циничные и опустошенные, тоже женщины, но не только проститутки или высокомерные недотроги, тоже рефлексирующий герой - но не озлобившийся на всех и вся анти-герой.

Герой "Рубашки" Саня на страницах романа проживает один длинный московский день, полный событий, разговоров и размышлений. Краткосрочно побуду интеллектуалкой с претензией на литературные претензии, и скажу, что такое построение напоминает роман "Улисс" Джойса.* Длинное путешествие героя не только в пространстве, но еще и внутрь себя. Довольно выигрышное и компактное построение для романа, если его хорошо обыграть. Получилось ли это у автора?

Ну, автор точно старался. Например, показать главного героя обаятельным человеком. Вложился, можно сказать, автор в протагониста. И Саня, от чьего лица рассказ собственно и ведется, получается "оот таким парнем!" Настоящим, знаете ли, Мужчиной. В котором суровость мужского мира сочетается с наивностью мальчишки - мечтателя. Путешествие Сани по Москве то и дело прерывается его мысленным погружением в выдуманные миры. Миры эти напоминают дворовые игры двенадцатилетних пацанов, разумеется, не испорченных телевизором и всякой дрянью. То он сквозь суровую непогодь ведет в каком-то северном море траулер - спасать терпящий бедствие корабль товарища, то с горсткой верных солдат и единственным пулеметом прикрывает уход батальона, то вообще чуть ли не в космос летит. Земля, земля, как слышно, прием. Но из мечтаний своих герой всегда вовремя возвращается, и довольно успешно разруливает накопившиеся проблемы в реальности. Отличный мужик, короче. Не перевелись таки на Руси. Корабль на скаку остановит, горящий обьект завершит.

Кроме того, Саня влюбился в прекрасную женщину и все время о ней думает. Душевные его переживания по этому поводу описаны очень трогательно ( слов употр. без сарказма) Образ женщины едва очерчен, но это как раз не недостаток. Роман все-таки не про нее, а про Саню.

Авторская ( или же все-таки Санина?) манера изложения примечательна. Примечательна она прежде всего своей сбивчивостью, заметной неловкостью построения предложений. Возможно, автор таким образом пытался придать повествованию естественность. Или эмоциональность. Ну, не знаю. До Сэлинджера все-таки далеко. Хотя может автор попросту не заморачивался стилем. Ему важнее было мысль донесть.

Также роман примечателен обилием пунктуации. Особенно же автор обожает восклицательные знаки!!! Я была поражена, увидев в "мужском" тексте до пяти восклицательных знаков в конце предложения!!!! И до двадцати вослицательных знаков на страницу! Двадцати!! На страницу!!! (Страница - от силы формат B3!) А уж многоточия.... Задумчивые такие.... На двадцатой минуте чтения мне захотелось предложить Сане лавку и симпу. Или даже две. Предложение все еще в силе!

А еще там встретилась пунктуация мне доселе незнакомая: восклицательный знак с многоточием!... Что бы это значило? Наверное, человек воскликнул! И мгновенно задумался и погрустнел...

Простите, здесь будет небольшое отступление от основной темы, но это важно. Я считаю, что столь творческий подход Евгения к пунктуации надо всячески развить и поддержать. Например, как насчет восклицательного знака в середине предложения? Впрочем, такое я когда-то видела. У моей тетушки была книга из серии "Будь здоров себе сам" которая называлась, мамой клянусь, "Избавься! от паразитов и живи без паразитов." На меня это название в течении нескольких лет производило травмирующий завораживающий эффект. Так что, хоть и не ново, но следует! перевнедрить. Еще вариант - сразу несколько запятых стайкой. Например,,,,вот так. ?А может вопросительный знак в начале предложения, а в конце восклицательный! Или же два восклицательных знака и тире со знаком вопроса!! - ? Или двоеточие со скобкой ... черт, это уже боян.

Но вернемся, в конце концов к "Рубашке".
Эмоции эмоциями, но роман явно стремится быть "мужским", то есть показать то, как бывает в мужском мире, в мужской компании, в мужской голове, и даже в мужском теле. Мне, женщине, такой опыт всегда интересен.

Мужское тело автор не обходит стороной. Постоянно упоминается, то как воротник душит, то как волоски колют шею, то как героей взмок, то как поплескал себе водой в лицо, то как раскраснелся, то какой еще отчаянный сигнал подал Сане его организм.

Рубашку просто хотелось снять и бросить. На ней запеклись какие-то пятна, я за день уже десять раз потел, а следом высыхал. Платочек на шее как-то весь скрутился, чуть не в веревочку. Я умылся и вернулся в зал ресторана.

Вообще в этом интересное отличие такой литературы от романов чисто женских. В женских романах героиня разве что признается что туфли жмут ( это все равно что признаться в том, что она дышит воздухом - женские туфли жмут по определению), но едва ли вы найдете там описание того, как у девицы вспотели подмышки, зачесалась пятка, сполз лифчик, кожа на лбу стала жирной к концу вечера, разорвался мочевой пузырь или как в самый неподходящий момент кончились прокладки ( извините).
А в мужской - пожалуйста. Здоровый физиологизм крепкого мужского тела.

Мужские удовольствия - выпить и поговорить - занимают в романе не последнее место. Меня лично количество выпитого героями за день алкоголя отправило бы при наилучшем раскладе в реанимацию, однако на мое мнение не полагайтесь. Не исключено, что это здоровая норма типичного московского организма, что уж говорить о регионах.

Разговоры героев получаются очень славянскими - глобальные, по душам и с жизненной философией, к которой можно свести любую тему. И много-много рефлексии, хорошей и разной.

Интересны мужские характеры, показанные в романе. Если главный герой Саня у автора вышел хорошим человеком, то с его другом Максом все не так легко. Вроде бы автор хотел и Макса вывести дядькой неплохим. Но вместо этого получился какой-то, извините, баклан. Все время то откуда-то вываливается, то куда-то заваливается, пьет не просыхая, орет, разбрасывается деньгами, снимает девок направо - налево ( будучи женатым). Ну да, это он типо такой обаятельный. Да ну его, такое обаяние, ей-богу. Баклан и есть. Еще и ругается с Саней всю дорогу. Но мне ли судить о мужской дружбе? Вот пример того, что может друг сделать для друга.

Лет пять назад я отдыхал летом в Сочи. Тогда я только начал зарабатывать и решил провести лето у моря, пригласил бывшую свою жену, чтибы оне приехала с сыном. Отдых получился довольно напряженным, но мы, то есть моя бывшая жена и я, демонстрировали сыну идеальные взаимоотножения (Кусок вообще примечательный. Я надеюсь, что это взято не из реальной жизни автора. Или в наше время на отдыхе в моде моральный садомазохизм?)
Макс тогда приехал ко мне в Сочи. Ничего не сказал и сделал мне сюрприз...
Поздно вечером мы услышали жуткий шум и громогласную возню в коридоре гостиницы. Я сидел у телевизора и дремал, сын спал, мой бывшая лежала с ним рядом и читала. ( они что, еще и в одном номере с бывшей женой жили? Супер, однако.)
[...] Макс прерывался через охранников - и прорвался...[...]
Макс был весь красный, пьяный и очень решительный. С ним было несколько пьяных девок. Они хохотали и тоже были с какими-то элементами костюмов. Одна, например, была наряжена Красной Шапочкой. Макс обрадовался, увидев меня, а я его предал. Я отрекся от него и даже поругал Макса. До сих пор не могу себе этого простить! (Ну конечно, непростительно. Расстроил друга. Надо ж было девок в номер пригласить. Настала пора сыночку малолетнему показать правду жизни - пьяную женщину в костюме Красной Шапочки. И бывшую жену развлечь заодно. Если ей конечно, и так уже не весело.)

Короче, я новыми глазами взглянула на мужскую логику.

Хотя, хорош издеваться. Критиком почувствовать себя легко и удобно -и очень быстро можно зарваться. И забыть, что критик, даже потратив на рецензию массу времени и усилий, все равно остается не более чем паразитом на теле рассматриваемого автора. Эдакая блошка - села, ножки свесила, кровушку авторскую пьет и еще жалуется - несладко. Хватит. Избавься! от паразитов и живи без паразитов.

Вопщем, ребята. Караул устал. Придираться к книге Гришковца можно постранично. Однако он, мне кажется - типа Юлии Высоцкой от литературы. Ну ляпы, ну мельтешит, профессионалы кривят губки, непрофессионалы подделываются под них ...но такая, блин, положительная, хорошая такая энергия прет из человека. И вообще он обаяшка! Так что пусть будет, вот.

И закончу я на задумчивой ноте - передам еще раз слово автору. Этот абзац был им помещен не в самый конец произведения, но мне он так понравился, что я отдаю ему это почетное место.

Мы писали на свежий снег, глядя на Кремль. Писали без пафоса и протеста. Я оставил на снегу одно глубокое отверстие, а Макс вывел какой-то замыловатый вензель.







* недочитанный. (смущенно хихикает)



Дальше -больше!